Некоторые учителя берутся за шлепанец и прут явно с большим энтузиазмом, чем другие, утверждает Тони.

Мне нравится делиться моими воспоминаниями о телесных наказаниях в английской дневной школе для мальчиков несколько лет тому назад.

Не так уж давно телесные наказания считались вполне обыденными, и большинство мальчиков могло ожидать, что получат их несколько раз во время обучения в средней школе, возможно даже несколько раз в каждом семестре, и пусть даже нас обычно наказывали меньше, когда мы становились старше, мы все еще могли получать телесные наказания до шестого класса включительно, как это вышло со мной.

В нашей школе телесное наказание подразумевало шлепанец или прут. Все учителя, включая и женский персонал, обычно использовали шлепанец. Прут мог быть назначен любым учителем, но они должны были запросить об этом одного из старших учителей, который и выдавал прут, а обычно и осуществлял порку оным.

Большинство наказаний на шестом году обучения, полученных мною в школе, исходили от учителей-мужчин, но эти воспоминания будут о нескольких порках, что я получил от двух учительниц - мисс Симпсон, преподавательницы музыки, и мисс Браун, что преподавала физику.

Возможно, я должен начать с описания инструментов, используемых в нашей школе, и связанных с ними правил. Шлепанец был уставным инструментом наказаний, и весь учительский персонал снабжался хорошего размера спортивными туфлями марки Данлоп, с парусиновым верхом и прочной резиновой подошвой. Прут был с изогнутой рукоятью и очень хлесткий.

Существовали правила для отправления наказаний. Все родители выражали согласие со школьными правилами, дисциплинарной политикой и кодексом наказаний, и любой мальчик мог быть наказан любым учителем, учителем-стажером или определенными членами технического персонала (например, лаборантами, кем-то из обслуги), но только учителям и более старшему персоналу разрешено было использовать прут.

Наказания всегда осуществлялись по ягодицам детей, наклоненных над стулом, партой, столом и т.п., через брюки или через трусы при спущенных брюках, но никогда по обнаженным ягодицам. Должно было быть зафиксировано основание для наказания (которое следует записать в персональное дело мальчика), его тип и серьезность.

Существовало три типа телесных наказаний. Первый, на месте - обычно четыре удара шлепанцем и по большей части не фиксируемые в записях. Второй - записываемые наказания, что отмечались в "домашней карточке" мальчика - небольшой карточке, содержащей все записи о его поведении (хорошем или плохом). Эти записываемые наказания могли быть и до шести ударов шлепанцем или прутом. Третий - отправка к воспитателю или директору за более серьезные нарушения, что почти всегда выливалось в шесть, а иногда и до восьми ударов прутом.

Было три существенных правила для получения телесного наказания. Первое - всегда подчиняться инструкциям. Второе - не возражать и не жаловаться, пока не завершатся вопросы и объяснения. Третье - пока тебя наказывают, сохранять должную позу и быть по возможности тише, желательно безмолвным. Нарушение этих правил могло привести к дальнейшим воздействиям.

Существовали, конечно, и иные доступные наказания, включая написание строк, задержания и наказательные пробежки, которые тоже регулярно применяли. Когда "домашняя карточка" мальчика показывала его плохое поведение при ежемесячной проверке, он мог быть подвергнут дальнейшему наказанию.

Также в каждом табеле за семестр подробно описывались все записанные наказания, поэтому было бессмысленным избегать разговора с вашими родителями, так как они в любом случае бы все прознали.

Первая ситуация, что я хотел бы описать, случилась в музыкальном кабинете вскоре после того, как я поступил в ту школу. Хотя это не было моим первым опытом телесного наказания, это было моим первым наказанием от учительницы.

Мисс Симпсон было лет тридцать, она была стройной, темноволосой и ростом примерно в пять футов семь дюймов. Нам задали упражнение - сочинить короткую мелодию, и во время этого мы передавали по кругу клочок бумаги, на котором написали грубые слова. Я был пойман с этой бумагой, которую мне пришлось вынести перед классом. Затем меня попросили дать объяснение, для чего это все, и назвать других причастных.

Я рассчитывал только на написание строк, но, поскольку я отказался назвать остальных, мне было сказано, что я буду отшлепан. Мисс Симпсон потребовала мою домашнюю карточку для отметки и затем приказала мне принести шлепанец из задней части комнаты.

Я подчинился, и затем мне пришлось согнуться над стулом перед моим классом, пока мисс Симпсон выдавала мне шесть жгучих шлепков шлепанцем, от которых болело потом и некоторое время после. Оказаться наказанным учительницей перед классом было унизительно, но одновременно еще и волнительно, и я обнаружил, что все другие мои наказания от учительниц вызывают аналогичные переживания, которые отсутствовали, когда меня наказывали учителя-мужчины.

Вторая ситуация случилась несколькими месяцами позже с мисс Браун в физической лаборатории. Мы баловались с каким-то оборудованием, когда она неожиданно вошла в комнату.

Мисс Браун верила в воспитание характера, и ее любимым наказанием было написать мальчику совершить ранним утром наказательный пробег на три мили, на что мы и рассчитывали и должны были проделать это следующим утром.

Однако, некоторое оборудование оказалось повреждено, и она решила, что я и еще один мальчик в том виновны и должны получить дополнительное наказание, что будет осуществлено после школьных занятий, когда она подсчитает материальный ущерб.

Когда мы явились в 4.15, она ждала нас в спортивном костюме, в кроссовках и со шлепанцем в руке. Мисс Браун было между тридцатью и сорока годами, и она была окружной чемпионкой по бегу, очень здоровой и известной своей репутацией порщицы шлепанцем и прутом.

Ее техника весьма отличалась от таковой у мисс Симпсон, и она гораздо больше ритуализировала процесс наказания. Мисс Симпсон обычно стояла на одном месте, выбрав наилучшую позицию с парой натренированных движений, поднимая шлепанец высоко в воздух и крепко и аккуратно опуская его на мальчишеский зад.

Мисс Браун, с другой стороны, отходила на шесть-восемь футов, высоко поднимала шлепанец и бежала вперед, быстро, жестко и очень точно обрушивая его на ягодицы мальчика после того, как совершит пару спринтерских шагов.

Мисс Браун не очень часто применяла телесные наказания, но прежде, чем наказать нас, она говорила нам, что когда она это делает, то верит, что это должно быть крепко и больно - но никогда чрезмерно. Шесть наилучших ударов не считались тогда чрезмерными. Ее мнение было, что память о "доброй", хорошо проведенной порке шлепанцем или прутом должна несомненно играть сдерживающую роль.

Мне сказали, что я буду отшлепан вторым и должен ждать с руками на голове и наблюдать первый отшлеп. Затем мисс Браун положила шлепанец на свой стол, передвинула небольшой столик в переднюю часть комнаты и сказала другому мальчику наклониться над ним со спущенными брюками, а сама подняла шлепанец и изготовилась начинать.

У меня подвело живот при виде того, как мисс Браун шесть раз отходит назад и затем набегает, выдавая моему однокласснику одни из наиболее основательных шести наилучших ударов шлепанцем, каким я когда-либо становился свидетелем, понимая, конечно, что мне предстоит стать следующим.

По завершению его наказания и по ее указанию другой мальчик поднялся, натянул брюки и встал в стороне с руками на голове. Мне было сказано принять ту же позу, что я быстро и проделал. Я услышал, как она отходит, и наказание началось.

Это были несомненно "наилучшие" шесть ударов шлепанцем, какие я когда-либо получал и которые я все еще живо помню по сей день. Особенностью порок шлепанцем от мисс Браун было то, что от них всегда оставались следы на несколько дней, даже при наказании через трусы.

Я еще несколько раз получал шлепанцем от мисс Симпсон, но она никогда не секла меня прутом. Я также снова был выпорот шлепанцем мисс Браун и однажды получил от нее прутом. Это было за драку за пределами школы, двумя семестрами позже описанной мною выше порки шлепанцем.

Я попался мисс Браун на глаза, когда она ехала домой, а я участвовал в мальчишеской драке и был должным образом вызван на следующий день на отчет к ней после школьных занятий. Она, как и прежде, была одета в свой дорожный костюм и кроссовки, но на сей раз сидeла за своим столом. Все, что от меня требовалось, это подтвердить, что она видeла там именно меня, и признать позор, что я навлек на себя, мой дом и школу.

Потом она сказала мне, что высечет меня прутом - шесть ударов - и что в последующие три среды я должен буду по утрам бегать в наказание. Затем я был послан в комнату воспитателя дома, чтобы принести прут. Хотя прежде я уже ходил за прутом, я все еще помню, как унизительно было просить у воспитателя дома, мистера Джордана, прут, дабы мисс Браун им меня высекла. Он ждал меня, достал прут из своего шкафа и передал мне, сообщив, что он очень расстроен, что мисс Браун сочла необходимым этот способ воздействия.

Поскольку мисс Браун отвела мне десять минут для возвращения, мне пришлось почти что бежать из комнаты мистера Джордана, что располагалась в другом школьном здании.

Вернувшись, я постучал в дверь и при команде "войдите" увидeл, что мисс Браун переставила мебель для своей обычной техники наказания.

Я страшился, но в какой-то степени был еще и очень возбужден тем, что мне предстояло. Я закрыл дверь и подошел к ее столу. Она встала, взяла у меня прут и затем убедилась, что я понял свое наказание. Она сказала мне спустить брюки и наклониться над столом - я должен был быть порот только через трусы.

Я согнулся и ожидал, пока она отойдет на свою стартовую позицию. Потом я услыхал, как она рванулась вперед, и свист прута в воздухе. Я помню удар, сопровождавшийся невероятной болью, когда ей удалось захлестнуть прутом обе ягодицы.

Она переместилась обратно и начала все заново, чтобы обрушить второй удар. Хотя прежде я испытывал уже шесть ударов прутом, это действительно было наиболее искусно проводимое наказание, какое я когда-либо получал, и производилось оно с истинной страстью и убежденностью мисс Браун в его эффективности.

После четырех ударов весь мой зад был в огне, и я не знаю, как сумел оставаться безмолвным по ходу пятого и шестого ударов. По завершении я поднялся, когда было сказано, и вслед за еще одной короткой нотацией о непозволительности обижать кого бы то ни было мне разрешили уйти.

Это действительно было наказание, от которого впоследствии было больно сидеть. Хотя наказание было произведено с невероятным эффектом и оставило несколько рубцов, професстонализм и чувствительность мисс Браун продемонстрировали, как быстро пропадают видимые признаки порки прутом.

Если когда-либо упоминаются телесные наказания, то именно этот эпизод всегда первым приходит мне на ум и вновь переживается секунда в секунду. Разумеется, у меня есть теперь острый интерес к телесным наказаниям, и я верю, что именно те наказания, что я получил от мисс Симпсон и мисс Браун, и наблюдения наказаний женским школьным персоналом других мальчиков и породили ощущаемое мною теперь желание до сих пор испытывать телесные наказания, производимые учительницей или другой какой облеченной властью женской фигурой.

Я всегда храню отчеты с подробными записями о моих наказаниях и школьные фотографии, на которых есть мисс Симпсон и мисс Браун.